«Решить приднестровскую проблему сегодня может только конфедерация»

Фото: newsmoldova.ru

Ольга Мокану

О необходимости развития молдавской науки вообще и исторической в частности, об уязвимости молдавской государственности, а также о единственном сегодня пути объединения двух берегов Днестра в интервью NOI.md рассказал доктор исторических наук, профессор, академик Международной Славянской Академии, главный научный сотрудник Института российской истории РАН Владислав Гросул.

Отца Владислава Гросула - Якима Гросула называют «молдавским Ломоносовым», он стоял у истоков создания Академии наук МССР в 1961 году и возглавлял ее до 1976 года. Владислав Якимович также работал в Кишиневе до 1971 года. Поэтому о периоде становления и развития молдавской науки знает не понаслышке.

Однако сегодняшняя историческая наука, которая открыто работает против государственности Молдовы, возмущает Владислава Якимовича. Он считает, что многие проблемы этой страны могло бы решить грамотное управление заинтересованных в развитии этого государства политиков.

- Владислав Якимович, Вы один из тех молдаван, которые уже много лет живут в Москве. Можно ли сказать, что близкое видится на расстоянии? Какой Вам представляется ситуация в Молдове сегодня?

- Со стороны, конечно, лучше видно, тем более что у меня много родственников и знакомых живет в Молдове. И естественно, как любой молдаванин, я переживаю за судьбу своей родины.

Сегодня республика находится в тяжелом положении: и экономическом, и социальном, но особенно – политическом, потому что решается судьба этого государства – будет ли оно существовать в дальнейшем.

Такое в истории уже бывало не раз, но у молдавской государственности многовековые традиции – с середины 14 века, сколько раз ни пытались ее уничтожить, она вновь воссоздавалась.

Нет ни одного народа Европы, а я специалист по европейской истории, который хотел бы упразднить свою государственность. Вот недавно я был в Черногории. Маленькое государство с населением в несколько раз меньшим, чем в Молдове. По сути, это сербы, которые ушли в горы во время османского нашествия, и разговаривают на сербском языке.

Тем не менее, они написали свою конституцию, а язык назвали черногорским. На вопрос, почему черногорцы назвали свой язык черногорским, они отвечают: «Мы хотим видеть будущее Черногории, поэтому должны воспитывать самосознание своих соплеменников».

Что касается Молдовы, то это чрезвычайное исключение, когда граждане страны открыто работают на уничтожение государственности своей республики. Нет второго такого примера во всей Европе. Наоборот. Вот каталонцы хотят провести референдум и создать Каталонское государство на северо-востоке Испании. Шотландцы борются за свою государственность, есть движение корсиканцев за отделение от Франции и создание своего государства.

В Молдове же все наоборот. Хотя я бы не обобщал, конечно: социологические опросы, которые проводились в республике в последние годы, давали сторонников присоединения к Румынии от 10 до 15%. А подавляющее большинство населения высказывается против этого. Проблема лишь в том, что агрессивное меньшинство оказалось у власти и проводит свою политику.

- По мнению некоторых молдавских историков, государственность РМ в нынешних границах искусственная. И если следовать логике Вашего примера с Черногорией, то требования Приднестровья, к примеру, также справедливы, и тогда Молдовы вообще не должно существовать.

- Искусственная государственность – что значит? В этих границах Молдавская республика существует с 1940 года, то есть 70 с лишним лет. Организм не может существовать искусственно 70 лет. Конечно, есть проблемы, и проблемы границ бывают нередко очень спорными, тем не менее Молдавская республика сложилась и развивалась довольно успешно в составе СССР. Молдавия получала преференции и жила даже лучше, чем Россия. Народ не бежал отсюда, а наоборот, стремился сюда, в Молдавии была самая высокая плотность населения в бывшем СССР.

Были у нас «великие экономисты», которые утверждали, что Молдавия кормит Россию. Но давайте сравним: к концу 80-х годов прошлого века зарплата в Молдавии в среднем была такой же, как в России, это примерно 200 рублей. А сегодня средняя зарплата в России в три с лишним раза больше, чем в Молдавии. Как это понять: раньше Молдавия кормила Россию, а сейчас сама себя прокормить не может? Сотни тысяч молдаван в Москву приезжают, работают водителями автобусов, строителями. Поэтому тезис о том, что Молдавия кормила Россию, совершенно несправедливый, он не соответствует действительности.

Почему появились вопросы Приднестровья и Гагаузии? Это произошло не случайно – все началось с пресловутых языковых законов, когда Тирасполю, например, где молдаван проживало всего 17 процентов, пытались навязать румынский язык. Естественно, это вызвало недовольство людей. Если бы тогда прислушались к голосу жителей Приднестровья, трагедии можно было бы избежать.

Во всех цивилизованных странах учитывают мнение своих граждан. К примеру, в Финляндии шведов порядка 7-8%, а в стране два государственных языка: шведский и финский. Это цивилизованный подход. В Молдавии же действуют по принципу: я так хочу, буду так делать, ни к чему и ни к кому не прислушиваясь.

Еще в 1988 году говорили, что переход на латиницу – это тот палец, за который потянут в Румынию всю Молдову. Потому что язык формирует национальное самосознание. Кстати, у латинского алфавита никаких преимуществ перед кириллицей в данном случае нет. Наоборот, кириллица с точки зрения фонетики лучше обслуживает молдавский язык, чем латиница. А для народа главное фонетика, то есть произношение. Латинская графика больше подходит молдавскому языку морфологически. Но морфология важна для специалистов.

Я считаю, что для того, чтобы не допустить раскола, в начале 90-х можно было узаконить два языка и два алфавита, и вопрос тогда был бы решен. Сегодня решить приднестровский вопрос только лингвистическим путем уже невозможно, так как накопились различного рода противоречия. Поэтому, во-первых, сейчас надо ясно и четко заявить: Молдова никуда, и особенно в Румынию, не уйдет. Это важнейший вопрос, который в 1988 году не стоял так открыто - людям говорили, что речь идет лишь о научно-исторических, лингвистических проблемах.

Во-вторых, решить приднестровскую проблему сегодня может только конфедерация. Молдова должна вступить в союз с Приднестровьем - это своеобразная уния, фактически два государства в одних границах. Через некоторое время, когда страсти успокоятся, можно еще больше сблизиться, наладить контакты в экономической и других сферах. Но должна быть заинтересованность, должны прийти люди с государственным мышлением, которые смогут решить накопившиеся противоречия.

Это касается и гагаузов. Они прекрасно понимают, что на Луну они не улетят, им надо договариваться здесь. Однако как они могут договариваться, если сегодня в Молдове проводится такая политика, какую мы видим в беспрецедентном в мировой истории решении Конституционного суда о государственном языке, когда вместо того, чтобы защищать Конституцию, КС нарушил как минимум шесть статей Основного закона.

И в этом случае можно говорить о том, что государственность Республики Молдова находится под угрозой. Судьи КС – грамотные юристы, они прекрасно понимают, что они делают. Поэтому я считаю, что их надо просто отправить в отставку, и они должны ответить перед Законом.

- Сегодня в Молдове очень сложно отделить науку от фальсификации и манипуляции общественным мнением. Можно ли сказать, что историческая наука в республике также выступает против государственности РМ?

- Сегодня молдавская историческая наука, к сожалению, еще более политизирована, чем в советское время. Потому что сейчас ученым-историкам просто платят из-за границы и дают указания, что они должны делать. И они это делают. Я знаю ситуацию, потому что бываю в Румынии довольно часто, так как вхожу в Комиссию историков России и Румынии.

И я знаю, какая политика там проводится, какую роль играют в этой политике молдавские гуманитарии. Они часто выполняют грязную, черновую работу. Они подносят патроны и их посылают на минное поле. Говорить о современной исторической науке, как настоящей науке в Молдове, к сожалению, не приходится. Конечно, есть историки, которые не подвержены этому заказному влиянию, стараются работать на молдавскую государственность. Но они не пригреваются сверху, наверху такие историки не нужны.

Я понимаю, в каких трудных условиях приходится работать молдавским ученым, среди которых всегда были и всегда будут талантливые исследователи. Они пытаются здесь работать, но оплата их труда очень низкая, они получают в несколько раз меньше, чем в Москве.

Конечно, в трудных материальных условиях они вынуждены искать зарубежные гранты. А что касается историков, то они также находят деньги за границей, поэтому им приходится писать так, как захочет закордонный дядя. Я не хочу сказать, что все историки злостные враги РМ, но ситуация такова, что говорить о подлинной исторической науке в Молдове можно с большими оговорками.

- В одном из недавних выступлений Вы заявили о том, что место Молдовы в союзе с Востоком, а не с Западом. Почему Вы так считаете?

- Я отнюдь не против Запада, я вообще специалист по Западу, историк Балканских стран. Я считаю, что с точки зрения экономической у Молдовы, конечно, тесные связи, прежде всего, с Россией. Это очень хороший рынок сбыта, который Молдова теряет, а это большой удар и по экономике, и по благосостоянию населения. Раньше в любом магазине Москвы я видел молдавские вина, консервы. Сейчас практически не вижу. Я считаю, что на Западе молдавское вино себе место не найдет, не получится. И консервы тоже.

В основе благополучия страны лежит экономика, а она была разгромлена. Сколько сил было потрачено на создание промышленной зоны Кишинева! Я жил здесь с 1944 года, на моих глазах Кишинев восстанавливался, развивался, превращался в современный европейский город с прекрасно развитой промышленностью. Где эта промышленность? Ведь там работало не менее 100 тысяч рабочих, а сейчас эти люди вынуждены искать работу по всему свету.

- Ваш отец ставил молдавскую науку. Сегодня она в тяжелом положении. Какое направление, по-Вашему, было бы органично для такой маленькой страны, у которой недостаточно финансов, для того чтобы поддерживать крупные научные исследования? Может – вообще отказаться от науки?

- Мой отец был президентом молдавской Академии наук, я помню прекрасно, что в середине 70 годов на каждый вложенный в науку рубль была отдача три рубля. Тогда вели подсчеты ежегодно – что дает наука народному хозяйству. Например, молдавская винодельческая наука спасла молдавские виноградники от вредителей, они перестали болеть. Это огромнейший вклад в экономику, потому что Молдавия занимала первое место в СССР по производству виноматериалов.

Академик Виталий Постолати разработал систему, которая позволяла экономить электроэнергии на 8 процентов. Только одно это изобретение окупало всю молдавскую науку полностью. А как Молдавия вышла в космос? Именно в Молдавии была изобретена пища для космонавтов, построен завод по производству продуктов питания для космонавтов. Были крупные достижения также в области химии, биологии, в советское время было выведено порядка сорока новых сортов растений.

На самом деле сегодня в Молдове надо развивать науку даже больше, чем где бы то ни было. Потому что страна лишена минерального сырья, она нуждается в применении многих изобретений. Как использовать отходы сельскохозяйственного производства, к примеру, фруктовые косточки? Такие исследования могут найти применение в медицине, косметической, перерабатывающей промышленности. Но этим надо заниматься.

- Какой должна быть система научной деятельности в Молдове, чтобы окупать себя?

- Надо заниматься организацией науки, находить оптимальные пути по выявлению научных достижений. Но я не вижу, чтобы молдавский бизнес был заинтересован во внедрении новых технологий. В США, к примеру, в науку инвестирует больше бизнес, а не государство, и там наука дает большую отдачу. Но молдавский бизнес хочет получения немедленного результата. В значительной степени это связано с первоначальным накоплением капитала, болезнью роста предпринимательства. Но надо над этим задуматься. Пока бизнес не заинтересовался научными исследованиями, этим должно заниматься государство, которое должно получать отдачу. Если молдавские ученые уезжают за границу и там добиваются успеха, значит они не такие уж плохие и слабые, и могут работать на благо Молдовы.