Румынский журналист: "Кишинев обладает неким достойным смирением, которое не встретишь в больших европейских городах"

Румынский журналист Митикэ Докан, впервые побывавший в Кишиневе, пишет, что открыл для себя "удивительный город".

"Кишинев обладает каким-то достойным смирением, несвойственным большим европейским городам, которое заставляет тебя без слов описывать свои впечатления, передавать их. Рим, Лондон или Вена выдают самодостаточность, они говорят тебе, что все, что ты пережил, ты должен оставить там, для тех, кто придет после тебя", - говорит журналист, как сообщает libertatea.ro.

"Я чувствую, что у меня есть долг. В Кишиневе есть какое-то достойное смирение, которое не встретишь в больших европейских городах, которое заставляет тебя без слов описать свой опыт, передать его. Рим, Лондон или Вена выдают самодостаточность, они говорят тебе, что все, что ты пережил, должно быть оставлено там, для тех, кто придет после тебя. Как галактики, которые гравитацией забирают все. Но Кишинев щедр. И, однажды побывав, ты можешь забрать его с собой.

Когда меня пригласили первый раз поехать в Кишинев на свадьбу, я спросил, можно ли "расплачиваться карточкой". Глупый рефлекс, беспричинное превосходство. Поэтому я написал этот текст не как туристический путеводитель, а как констатацию удивления от того, что я обнаружил.

За 5 дней, я понимаю, я не познал его досконально, но я убежден, что должен о нем рассказать. Не ощущая его глубины, а только с чувством знакомства", - пишет Докан.

Центральный парк, как сад во Флоренции Во-первых, физические детали, оболочка, поверхность.

"С момента входа на безупречный вокзал, где белый песчаник сверкает без шума и звона, как в Бухаресте, и до центра, где непоколебимо царит Штефан чел Маре, Кишинев – это то, чего не ожидаешь. Он выглядит бережно изуродованным советской властью, в нем мало облицованных камнем домов и сохранились старые дома царского периода, большинство из которых аккуратно и со вкусом отремонтированы.

Улицы затенены густыми деревьями, небольшие дворцы скрываются в дневном свете, а Центральный парк - название, правда, нелепое – напоминает флорентийский сад. В его центре – необыкновенное кафе с опрятными и добросовестными продавцами... хотя я не знаю, почему вместо шоколадного круассана мне принесли два стакана кофе-латте", - признается журналист.

Отсутствие рекламы, навязываемой с неба

"Провода на столбах закопаны по всему центру, и ни у одной компании нет рекламы выше второго этажа. Кстати, в Молдове нет понятия parter (первого этажа), здания начинаются сразу с 1-го этажа. Все это очень успокаивает глаз, тем более что большинство зданий варьируют между оттенками белого, янтарного и серого, а небо, благодаря небольшой высоте города, имеет имперский синий цвет.

В ресторанах подают красный борщ с ветчиной и чесноком, русскую окрошку с холодным йогуртом, американские свиные ребрышки, блинчики с черносливом и грецким орехом, 256 видов лимонада и пирожные. Кофе везде хороший, дешевый, но более грубый, чем в Румынии. "А еще у нас есть семь "Макдоналдсов", - говорит мне местный водитель".

Площадь Безумного Макса

"Главный бульвар утопает в обменниках и множестве заведений, торгующих золотом, серебром. В каком-то смысле это похоже на другую сторону мировой границы, на экономику Безумного Макса, где все население торгует банкнотами только для того, чтобы вырваться на свободу.

Молдавский лей примерно в четыре раза дешевле нашего, напечатан на оранжевой бумаге, хрупкой, как осенние листья. Цены гораздо выше, чем можно было бы ожидать: говорят, что двухкомнатные квартиры стоят от 70 000 до 100 000 евро! Границы роскоши, кто бы мог подумать...

В тени грандиозного бульвара находится Центральный рынок с его безумным ажиотажем. Сотни ларьков, прилавков, расставленных на тротуаре женщинами, торгующими яблоками, морковью, домашней птицей, целыми ананасами, виноградом и т.д. И оставляющими после себя неописуемый беспорядок.

Наконец, для православной страны – мало церквей! Греческая красавица, построенная Ипсиланти, рядом с Художественным музеем, и румынская, со сказочным видом, где проходило венчание. Голубые шпили и интерьер, где Христос Пантократор расписан мастерски, с суровой нежностью и алыми красками, следят за структурой борющегося за выживание здания.

В центре люди расслаблены, молодежь одета вычурно и пьет вишневку в клубах на открытом воздухе. За пределами центра постепенно наступает серьезность. Она смотрит на вас из голубых глаз продавщицы в мясном павильоне, из полосатой худобы мужчины, выбирающего из узорчатых веников на прилавках. Ощущение – неудовлетворенность собой, желание чего-то лучшего.

Упорно звучит румынский, этот "государственный язык", как представила его женщина, раздающая на тротуаре листовки социалистической пропаганды. Румынский, видимо, является "государственным языком", отдельным от русского, предположительно языка народа, не навязанного законом. На Востоке вымыслы совершенно не заботят границы", - пишет Докан.

Осень, пожалуй, наиболее точно передает образ Кишинева. В разноцветных бликах и энергичных пятнах зелени она выдает и старость, и наивность.

"Вечер навевает меланхолию. Столица с редким светом, женщинами с заплетенными косами и шумными мужчинами, которые танцуют в клубе под открытым небом возле Центрального парка. Пожилые господа прижимают к себе молодых женщин, одетых в наряды строгой длины, с сильным загаром и на бесконечных каблуках.

В этом есть претензия на красоту, свойственная нам, хотя появляются черные футболки, толстовки, особенно у представителей молодого поколения. За пределами центра Кишинева уличное освещение исчезает, и все кварталы вновь приобретают характер в духе произведений Эминеску. Как чужестранец, ты чувствуешь, что темнота раскрывает тебя больше, но она никогда не пугает...

После пяти дней пребывания в Кишиневе я не знаю, кому еще отдать свои фотографии, кому еще рассказать о том, что я там нашел. И о том, что я оставил после себя. Своеобразное раздвоение. Колебаться между берегов Прута становится обязательным. Это единственный способ вернуть чувство воссоединения. Завоеванное на какое-то время", - пишет журналист.