Буддизм. Доктрина бегства от жизни и Далай-лама

Буддизм является одной из наиболее великих религиозных традиций человечества. С северной ветвью буддизма, с махаяной связано имя Далай-ламы, руководителя, наставника и патриарха этой религии. В июле отмечается день рождения Далай- ламы, высоко почитаемое в буддистском мире. На наш взгляд, существует определенный культ этой личности, особенно на Западе, где представляют себе буддизм в несколько иллюзорном свете, игнорируя его латентную деструктивность.

«Великий учитель»

В эти дни, когда отмечается очередная годовщина рождения или реинкарнации духовного лидера северного буддизма- Далай-ламы, мы хотим порассуждать о сути этого великого учения. Начнем с того, кто же такой Далай-лама?

По обычаям тибетского буддизма Далай-лама является воплощением бодхисаттвы Авалокитешвары, бодхисаттвы сострадания. Начиная с XVII века вплоть до 1959 года Далай-ламы были теократическими правителями Тибета, руководя страной из тибетской столицы Лхасы. Эти правления были далеки от рациональной сути мира и держали эту страну в средневековом мракобесии и изоляции от остального человечества. Кстати, при них буддизм далеко отошел от старых доктрин Будды, наполнив традицию махаяны различными языческими божествами, тем самым подорвав старый светлый путь изначального буддизма, сохраненный в хинаяне, (Цейлон, Бирма, Таиланд).

Постепенно северный буддизм превратился в наиболее могучую часть буддийской традиции, эпицентр власти которой хранил Далай-лама и Панчен-лама. В связи с этим и теперь Далай-лама рассматривается как духовный лидер тибетского народа. По отношению к Далай-ламе (хотя и не только к нему) используется титул «Его Святейшество». Хотя Далай-ламу часто считают руководителем школы Гелугпа, но, на самом деле, он таковым формально не является, — ею официально руководит Ганден Трипа. Далай-лама означает в монгольском языке «океан» — в значении «Великий» (правящие ханы после Чингиз-хана носили титул Далай-хан), «лама» в тибетском эквивалентно санскритскому слову «гуру» и имеет значение «учитель».

В основе воплощения Далай- ламы лежит идея реинкарнации. Это очень важная суть буддистского закона. Много написано трудов о сути реинкарнации, без которой ни один буддист не видит смысла проживания в этом мире. Реинкарнация, это зависимое от кармы, постоянное воплощение в нашем мире, в мире бытия. Она зависит от совокупности благих или злых поступков, которые определяют жизненный путь человечества и последующие воплощения человека, до той поры пока он не освободиться от уз сансары, вечного воплощения в этом мире. Пока он не станет буддой или бодхисатвой.

Бегство от мира

Индия долгое время, со времен Вед, хранила старые индоевропейские традиции. Буддизм, при всей своей значимости, подорвал старую традицию Вед и брахманической, кастовой системы. Давайте немного порассуждаем о действительной сути буддизма и о его антибытийной доктрины.

Наш соотечественник, великий религиовед Мирча Элиаде пишет в этой связи в книге «Бессмертие и свобода»: «На первый взгляд, кажется, что брахманическая ортодоксия и умозрительная традиция Упанишад отвергается Буддой не в меньшей степени, чем бесчисленное множество маргинальных мистико-аскетических "ересей" индийского общества. Тем не менее, центральная проблема буддизма - страдание и освобождение от страдания - является традиционной проблемой индийской философии. С буддийским рефреном "сарвам духкхан", "сарвам анитьям" (все подвержено страданию, все изменчиво) в равной мере могут согласиться и санкхья-йога, и веданта».

Буддистская доктрина долгое время существовала лишь в устной традиции, и ее канонические тексты были записаны лишь через несколько столетий после возникновения учения Пробужденного. Поэтому нелегко реконструировать самую древнюю форму учения, да это и не входит в наши задачи. Нас интересует взаимосвязь буддизма с ортодоксией, которая действительно существовала, ибо буддистская доктрина спасения, также как и брахманическая доктрина страдания и ведические жертвоприношения - одного корня - восприятия творения с пессимистических трагических позиций. Помимо вышесказанного, буддизм не только опирался в своей доктрине на проблему страдания как основной фактор бытия, вследствие чего выработал путь бегства из мира посредством прекращения перерождения, но и использовал в своей эзотерической мистике агрессивную, свойственную Ведам позицию относительно асуров и т.н. нижних миров.

Тем из исследователей, кто считает, что у буддизма иной корень, нежели у брахманической ортодоксии, с которой он по закону, свойственному индийскому мировоззрению (единство и борьба противоположностей), боролся, интересно будет узнать отношение буддизма к проблеме асуров и дэвов. Согласно словарю «Буддизм», изданному под редакцией доктора исторических наук Н.Л. Жуковской, «…в буддистской и индуистской мифологиях много сюжетов о борьбе асуров с богами, в которых асуры постоянно терпят поражение. Одна из причин раздора - мифическое дерево Читтапатали, корни которого находятся во владении асуров, а ветви с созревающими плодами - во владениях богов. В буддистской мифологии асуры образуют один из шести миров сансары, место их обитания - пещеры горы Меру. Мир асуров, наряду с другими пятью мирами (богов, людей, животных, духов прета, ада), являются местом, где в зависимости от своей кармы могут перерождаться живые существа, и в этом качестве он изображался на иконе «Колесо жизни»».

Итак, на примере асуров, сохраненных в буддистской доктрине и космологии буддизма, мы видим, как много общего сохранилось в этой традиции с брахманическим учением. Чтобы понять генезис взглядов Пробужденного, еще раз обратимся к Мирче Элиаде, объясняющему данные противоречия, т.е. близость и одновременно конфронтацию с брахманической ортодоксией: «Это на внешний взгляд парадоксальное положение, при котором Будда противостоял ортодоксальным доктринам, так и аскетико-созерцательным дисциплинам, хотя в то же время принимал их исходные предпосылки и технику, будет лучше понято, если мы увидим, что он вообще оставлял без внимания все философские выкладки… чтобы освободить людей от их

давления и тем самым показать им путь к абсолютному. Если Будда игнорирует анализ понятий личности…, который использовали доклассическая йога и санкхья, то это потому, что подлинное я, по его мнению, не имеет ничего общего с этой иллюзорной сущностью - "человеческой душой". Будда продвинулся дальше, чем санкхья-йога, поскольку он вообще отказался постулировать существование пуруши или Атмана… точно также он отвергал … постулат о Брахмане - чистом, абсолютном, бессмертном, вечном духе, идентичном с Атманом - но делал это по той лишь причине, что на подобном догмате мог вполне успокоиться интеллект, а это вызвало бы помехи на стезе пробуждения».

«О, нирвана!»

Итак, Будда вырос из философии йоги и санкхья и развил их как давнюю, идущую еще из Вед и культов аборигенов технику. Брахмана он просто отверг, ибо тот мешал ему, но главное: его учение основывалось на одной с ортодоксией платформе - спасения от страдания. Будда лишь развил это учение и, надо отдать ему должное, сделал это гениально! Будда вовсе не стремился отвергать ни многие доктрины ортодоксии, ни идею Абсолюта, ибо, по его мнению, нирвана и есть Абсолют. И цель была здесь одна с йогой - отрицание жизни, как старая гностическая проблема, разрешаемая уходом из данного мира. Здесь была создана своя буддистская йога: «Йогин, входящий в медитацию… осознает нирвану, ее природу и деятельность. Когда он выходит из медитации, то восклицает: «О, нирвана! Разрушение, безмятежность, великолепие, уход из мира!»… следует помнить, что буддистское послание было адресовано человеку страдающему, человеку, запутавшемуся в сетях перевоплощений. Для буддизма, равно как и для всех форм йоги, спасение могло быть обретено только в результате личных усилий и непосредственного переживания истины… согласно Будде, человек может «спастись» только в том случае, если достигнет нирваны, т.е. если превзойдет уровень профанного существования и перейдет в область необусловленного. Иначе говоря, спасение «возможно только для этого мира».

Именно поэтому символизм смерти постоянно присутствует не только в инициации, но и в буддистских текстах. Инициатический символизм, связанный с образом змеи и встречающийся в литературе брахманизма (Джайминия брахмана) очевиден. Ананда Кумарасвами также показал, что буддистское посвящение продолжало традицию ведической инициации (дикша) и подчинялось общей схеме. Монах отбрасывал свое фамильное имя и становился «сыном Будды» - Шакья путто, ибо считалось, что он ныне «родился среди святых». Так, Будда Кассапа (Пали) - один из древних Будд, говорит о себе: «Единородный сын Благословенного, рожденный из его уст, рожденный дхаммой, ведомый дхаммой, наследник дхаммы». Здесь дхамма - буддийский аналог дхармы.

Феномен гуру в целом был не менее свойственным буддизму, чем любому другому сотериологическому учению. Элиаде, анализируя цель Будды, писал: «Будда учит способу и средствам умирания к обыденному существованию, к его путям и страданию, чтоб тем самым воскреснуть для свободы, блаженства и необусловленности нирваны… он критиковал брахманов и париббоджаков… с точки зрения Будды, утверждение о том, что Атман существует, что он реален, вечен - ложный взгляд; утверждение же о том, что он не существует - такой же ложный взгляд, но если вникнуть в то, что он говорит об освобожденном, нирваноподобном человеческом существе, то можно увидеть, что такое существо во всех отношениях совпадает с небуддистским докиванмуктой, человеком «освобожденным при жизни». Он - тот, кто «еще будучи жив, отсек себя от жизни, подобен нирване, сознает свое счастье и живет в гармонии с Брахманом».

Будда не разъясняет сути этого освобожденного существа, и вообще, его теория крайне противоречива, ибо Атман есть, и его, с точки зрения Будды, нет. Что это - софистика, игра слов, или есть только одна цель – «увести человека из мира», духовно кастрировать его и освободить путь в мир кому-то другому? Мы не можем сейчас рассуждать, была ли эта религия религией слабого, неспособного жить и бороться человека, а следовательно, религией смерти, но мы знаем одно, и это утверждает авторитет Элиаде, идеал Будды и веданты - дживанмукта - это путь и это цель Индии.

«О дживанмукти (или по буддистской терминологии «нирваноподобный», нибутта) можно сказать только то, что он не от мира сего. Татхагата не может быть назван как наделенный телом, чувствами, представлением, волей, знанием; он свободен от этих определений; он глубок, безмерен, непредставим, подобен великому океану.

Итак, в основе буддизма «бегство от страданий», но цель теперь радикальная — это нирвана. Путь освобождения от сансары жизни открыт только монахам, а монах, познавший восьмеричный путь, становится архатом, т.е. святым, стоящим на пороге конечной цели - нирваны. Нирвана буквально означает «угасание». Путь к ней в Хинаяне может пройти только монах, но в Махаяне бодхисаттва (т.е. «существо, стремящееся к просветлению») способен еще и остаться в этом мире, так как сострадает страждущим и заботится о благе других. Понять буддизм — это означает понять суть страдания, т.е. ту основу, что заставляет бежать из мира. В нем суть страдания, она обусловлена погрешностью творения и тяжестью перерождений для индивидуума. Мрак жизни Будда сравнивал с «авидьей», так как в буддистском учении все переживаемое в эмпирическом виде - иллюзия. Исследователь Оттон Розенберг писал о буддизме: «Цель Будды состоит в том, чтобы спасти живые существа, избавив их от необходимости ежемгновенно рождаться или появляться, ибо в этой именно необходимости эмпирического бывания кроется великое страдание, которому подвержены существа».

Итак, Будда помогает другим существам дойти до нирваны, выйти из волнения мира и его иллюзорных последствий. «Волнение это безначально, ибо всякое проявление его вызвано предшествующей причиной; но оно имеет конец, ибо всякое действие имеет следствие. Достижение успокоения возможно; каждая дхарма, подверженная быванию (санскрита), получает успокоение. Вечный покой - цель, к которой стремится каждая дхарма, каждый индивидуальный истинно сущий субстрат».

К чему ведет «учение о сострадании»?

Еще несколько слов об истории буддизма. В процессе своего развития буддизм, в основе которого лежали трипитака (три корзины), сутры (учения самого Будды), апхитхарма (толкование учения), шастры и джатаки (жизнеописания Будды), стал не только индийской, но и универсальной традицией. Община, созданная Буддой, после второго Собора, состоявшегося в Вайшали, раскалывается. Император Ашока, внук Чандрагупты, основателя династии Маурья, обратившись в буддизм, посылает свои миссии в Бактрию, Согдиану и Цейлон. Успех учения о страдании был потрясающим. Сингалезцы до сих пор остаются буддистами, из Бенгалии и Шри-Ланки буддизм завоевывает страны Индокитая и Индонезию (I в. н.э.). Через Кашмир и Иран он попадает в

Центральную Азию и Китай (I в. н.э.), из Китая в Корею (372 г. н.э.), из Кореи в Японию (552 г. н.э.). В VIII в. н.э. буддизм проникает в Тибет.

С 100-250 гг. н.э. развивается новая форма буддизма - махаяна, отмежевавшаяся от старого буддизма хинаяны, тхеравада - которая охватила Юг и Юго-восток Азии. А в VII в. появляется ваджраяна (алмазная колесница), основатель которой Падмасамбхава пытался примерить буддизм с «черной» религией Бон. Их центрами стали Наланда и Випрамасила. Буддизм махаяны создал идею Бодхисаттвы, освобожденного, остающегося в мире, и включал культ богов. Хинаяна сохранила старый монашеский путь архата. В VIII в. н.э. был создан буддистский тантризм со своей майтхуной, т.е. идеей единства противоположностей, сексуальной практикой и т.д., ибо «ваджра» — это фаллос, он был схож с тантризмом индийским, но больше распространился в Тибете, где наряду с «красными шапками» (учениками Падмасамбхавы, основателя нингма-па), появились «желтые шапки» гелугпа и «черные». Буддизм становился мировым течением. Но в своей основе он нес старое, происходившее из трактовки «основного индоарийского мифа» и «дэвической теории» пессимистическое отношение к бытию (жизни), более радикально выраженное, чем в доктринах йоги и индуистского тантризма. В своих методах обретения блага свободы буддизм также опирался на старую практику преодоления мира ценой воссоединения с Истоками.

В общем, как говорил Мирча Элиаде, он был идеей, которая не только искала необусловленное состояние, но и стремилась к преодолению существования, т.е. выходу в нирвану, к пустоте, в которой нынче прибывает Будда. Позже буддизм, как и многие дэвические учения, нашел свое воплощение в гностических учениях Запада. Именно здесь на его базе были сформированы многие тайные общества эзотериков, которые сегодня ведут человеческий мир к катастрофе, проповедуя старые извращения человеческого бытия.

Завершая данный материал, отметим, что буддизм заложил основы отрицательного отношения к миру, бытию и жизни, подорвав дух человечества, его суть и волю. При всей доброте этой религии сострадания, она стала основой для дальнейших манихейских и гностических доктрин, которые сегодня правят в полуразложившейся духовности западных элит, а апологетика и культ Далай-ламы на Западе есть проявление этой глубинной мистически-оккультной связи, ибо они одного корня и одной деструктивной для человека и человечества традиции.

Вячеслав Матвеев